Горы, лыжи, снег и бизнес: стоит ли ждать сенсаций от Всемирного экономического форума?

С какой миссией едет в Давос Дональд Трамп?

Морозов: Европейский союз более активен на этом поле, и он считает, что рынок Ирана сегодня – это только для ЕС. И Иран идет навстречу вот этой активности со стороны Европейского союза.

Но Трамп сделал предупреждение европейцам. И он заявил о том, что приостанавливает отсрочку санкций по ядерной программе, то есть по соглашению, которое было подписано шестью странами, только на 120 дней. Фактически он ставит ультиматум: "Либо вы отходите, уважаемые европейские партнеры, от Ирана, либо я тогда ввожу все эти санкции, выхожу из сделки, и эти санкции вынужден проводить против европейских компаний, которые работают сегодня уже на иранском направлении". А что это? А это - торговая война! То есть вначале была угроза торговой войны с Китаем, затем уже как бы закачалась ситуация во взаимоотношениях с Европейским союзом, и здесь - реальная, конкретная угроза. Потому что пресс-секретарь Белого дома откровенно заявил о том, что это - последняя отсрочка в этом соглашении. И я думаю, что встреча Трампа с Макроном, с европейцами на Давосском форуме должна определить позиции: что же будет Запад делать с Ираном и с иранской сделкой?

Все-таки мне кажется, что Трамп может оказаться в некоей ловушке, которую ему выстроили члены его команды. Потому что вряд ли сегодня Франция, Германия просто бросят сегодня свои уже вложенные инвестиции и будущие перспективные разработки нефти и газа в Иране только из-за того, что Соединенные Штаты Америки решили выйти из этой сделки.

Шафран: То есть это может быть какая-то внутренняя американская двойная игра, что ли?

Морозов: Я думаю, что это - не внутренняя американская игра, это решение Трампа уже подходит к кульминационному моменту, потому что он же всегда обвинял Иран в спонсорстве терроризма, поддержке террористических организаций, в первую очередь, "Хэзболлу", ХАМАС. И я полагаю, что на сегодняшний день он решил более жестко подойти к этому вопросу и таким образом поставить окончательную точку в вопросах американской политики на Ближнем Востоке.